-
Чем дальше в жизнь, тем более нетерпимыми становятся противоречия наших
публикаций в оценках деятельности вятского купечества. Противоречия,
демонстрирующие явное незнание реалий явления, незнание обстановки, в
которой доводилось действовать людям в тот или иной исторический период.
Незнание в сочетании со стремлением отличиться кричащей публикацией,
порождает желание обыграть факты, изложить историю на основе легенд и
домыслов, на основе таких же невыверенных истинной публикацией, а в
результате в печати появляются опусы, в которых основатель Общественного
банка оказывается в роли «банкира» и «финансового туза», а
первооткрыватель прямых торговых связей России с Соединенными Штатами
называется «контрабандистом». При этом, пишущий позволяет себе ссылаться
на документы и книгу, которых сам не читал: «…о Ксенофонте Анфилатове
уже давно всё написано. Книга, где рассказано про все его дела, вышла в
Петербурге еще в 1809 году!» А мы скажем. Что даже процитированные
строки высвечивают нам незнание предмета, о котором кричит автор цитаты.
В упомянутой книге рассказано не все. Автор книги не ставил себе такой
задачи. Он разыскал и рассказал главное, и книга его только часть
истории жизнедеятельности выдающегося человека, а все подробности этой
жизни в одну книгу никак не укладываются. Следовательно, и Комитету
памяти Ксенофонта Анфилатова есть над чем поработать, как и есть и чему
поучиться. Поучиться смелости Ксенофонта Анфилатова, с которой он
выносил свои планы в правительство, и тому как оперативно реагировала
власть на предложения его. Полюбопытствуйте, - 28 декабря 1805 г.
министр коммерции граф Румянцев передал письмо Анфилатова в канцелярию
императора, а на другой день 29 декабря получил на него ответ –
именной указ: «Граф Николай Петрович , усматривая из поданного вам
письма от Слобоцкаго купца Ксенофонта Анфилатова, что виды Российского
торгующего сословия начинают распространяться, и примечая с особым
удовольствием, что сей купец первый предпринял отправить на своих
кораблях российские товары в порты Американских Соединенных Штатов, я
поручаю Вам объявить моё благоволение и принять меры, чтобы первые три
корабля, в России построенные и ему Анфилатову принадлежащие и
отправленные от него из здешнего или Архангельского порта с российскими
товарами в Соединенные Штаты, отпущены были без взимания тарифных
пошлин; и равным образом, коль скоро помянутые три корабля с
американскими товарами прибудут в которые либо порты наши, пошлин с
привозимых на тех кораблях товаров не брать; но предварительно обязать
Анфилатова подпискою, чтобы приходящие его из Америки корабли
непременно подвержены были карантинному очищении в Христианзанте, без
чего и изъятия в пошлинах ему не чинить. Разумеется, что сия милость
даруется ему Анфилатову на одно токмо каждого корабля отправление как в
Америку, так и обратно.
- В прочем, пребываю к Вам
благосклонный Александр.
- 29 декабря 1805 г.
-
- Получив сей указ, граф Николай
Петрович не задержался с ответом Ксенофонту Анфилатову:
-
- «Намерение Ваше отправить три корабля
в Соединенные – Американские Штаты, Его Императорское Величество принять
изволил с особенным удовольствием, повелел Вам, как первому из русских
предпринявшему такое дело объявить Монаршее свое благоволение, и в знак
готовности Своей награждать полезные начинания Высочайше указал не
брать пошлин с товаров как с тех, которые вы отправите в Американские
Штаты, так и с тех, которые оттуда в Российские порты привезутся.
Препровождая удостоверению вашему в списке Высочайший указ, данный мне
по сему предмету, я рад, что мог вам исходотайствовать сию от Государя
Императора милость, которая может вам засвидетельствовать о моей
готовности стараться для пользы торговли». 30 декабря 1805г.
-
- И далее все делалось столь
же скоро, 29 ноября 1807 г. Анфилатов сообщает графу о прибытии его
корабля в Ревель и просит дать предписание таможне пропустить его без
таможенных сборов, таковое в Ревеле получено было уже 3 декабря. Позднее
и в Архангельскую таможню подобное предписание ушло незамедлительно. Вот
чему нам всем следует поучиться: обязательности благородства и учтивости
в отношениях государственных мужей к человеку, дело которого обещает
несомненную пользу государству.
- Таким образом, Анфилатов
поимел надежду на то, что и другие предложения его могут разрешиться
столь же счастливым образом. Ибо и хлопоты его по учреждению в
г.Слободском не были самоцелью, банк представлялся ему только первой
ласточкой, за которой прилетят все другие и принесут с собою
благоприятный климат для утверждения в России цивилизованного рынка, при
котором язва ростовщичества сойдет на нет. Однако же он отдает себе
отчет, что одного примера для России будет недостаточно, и в обращении
к Сиятельнейшему графу подсказывает, предупреждает, что ему – министру
ещё придется потрудиться над тем, чтобы банки подобные слободскому
распространялись по другим городам.
- Мало того, Анфилатов позволяет себе и
критическую шпильку в адрес существующего, но бездействующего закона.
Вот как звучит его критическая фраза: «…зло,(ростовщичество) несмотря на
принимаемые правительством меры, время от времени возрастает и губит,
так сказать, общественную и целого государства пользу». А поясняя
обоснованность своего плана, ссылается на пример многих иностранных
городских банков, добавляя, что и закон о «Городском Положении»
позволяет горожанам устраивать подобные банки, но к сожалению «нигде
почти в действо произведено не было…»
- Далее он не стесняется
рассказать о слобожанах, пытавшихся отказаться от организации банка в
городе, рассказать не ради жалобы, а для того, чтобы власть знала,
увидела картину жизни на местах и тех, кто сдерживает прогрессивные
начинания даже поддержанные властью. Очень похоже, что власть не
оставила без внимания писем Анфилатова, не забыла о них. Пусть не сразу,
не так скоро, но собралась с духом и в 1816 году издала пространный Указ
«Против ростовщичества», запрещающий заимодавцам всякого рода и звания
ставить в кабальные условия людей нуждающихся в кредите. Указ всякий
кредит и банковский и частный объявил «средством подать
благотворительное вспомоществование», могущее получать с заёмщика более
6% с выданного капитала. Указ настрого запрещал порочную практику, когда
заемщику выдавалась одна сумма, а вексель им подписывался на 20%
большую. Теперь, при всяком получении кредита должна была вписываться
точно выданная сумма и сумма процентов с нее, чтобы не было прежней
хитрости: десять пишем - восемь выдаем!
- Далее Указ грозил суровой карой всем
нарушителям его, и с выходом Указа в свет в России банковское дело резко
пошло в рост.
- Наверное нельзя утверждать то, что
Новый Указ вышел на основе писем Анфилатова, но косвенное соавторство
его в Указе присутствует.
-
- Александр Рева.
